Совет по эвакуации разработал порядок, согласно которому каждый работник эвакуируемого предприятия имел право бесплатно перевезти 100 кг груза на себя и по 40 кг на каждого члена семьи, причем этот груз перевозился бесплатно. Кроме этого, каждому, кто переезжал в другой город, должен был получить своеобразные подъемные в размере средней зарплаты за последние 3 месяца, плюс четверть оклада за жену и по одной восьмой оклада на каждого из остальных неработающих членов семьи. К сожалению, реализовать этот план на практике не получилось: у приехавших в Куйбышев инженеров, рабочих и их семей было много бытовых проблем.

Острее всего стоял вопрос с жильем: куйбышевские заводы и до начала эвакуации испытывали трудности с расселением своих рабочих, а когда в город приехали сотрудники эвакуированных предприятий со своими семьями, проблема приобрела глобальные масштабы. При этом все могло бы быть еще хуже, ведь вместе эвакуированными заводами в Куйбышев приехала только треть их персонала.

Роль "откуда-нибудь" сыграли деревни и города Куйбышевской области, а значит, в город приехала еще пара десятков тысяч людей, которым нужно было где-то жить. В итоге жилплощадь, выделенная на одного эвакуированного работника, сократилась минимум вдвое по сравнению со старыми местами дислокации.

Привлечение молодежи на предприятия, а к 1943 году молодежь до 25 лет составляла около 70% рабочего персонала, тоже способствовало обострению жилищной проблемы. Выходом стало строительство целых городков молодежных общежитий возле заводов – их называли юнгородки.

Строительство жилых домов катастрофически отставало от графика, поэтому под жилье приспосабливалось все, что могло служить этой цели: подвалы, склады, чердаки, сараи, клубы, магазины и гаражи.

Еще одним способом обеспечить жильем новоприбывших было уплотнение, подселение
и переселение: 3 июля 1941 года Куйбышевский горисполком принял постановление, которое наделило райисполкомы правом уплотнения граждан для размещения эвакуированных — основным квартиросъемщикам разрешали оставить себе по 5 квадратных метров на человека.

Но больше всего коренным жителям Куйбышева не нравилась третья методика. Часто попытки насильственно переселить горожан в худшие по качеству комнаты и квартиры вызывали открытое сопротивление. Резкое ухудшение жилищных условий местных жителей вызывало открытую недоброжелательность в отношении эвакуированных.

В донесениях, которые поступали в НКВД, встречались такие строки: "Сейчас меньше говорят о войне, а больше о выселении. Люди взволнованы массовым выселением, высказывают большое недовольство" и "москвичей надо гнать дальше в Сибирь и не беспокоить жителей Куйбышева, которые живут здесь десятки лет".

Были и более резкие высказывания: "Что же это творится! Посмотрите, какие упитанные рожи едут сюда, а тебя, как скотину какую-нибудь, гонят в деревню, там ведь и в хорошие времена голодали".

Осталось немало воспоминаний.

Мария Жамойдо работала на Государственном заводе №1, который в 1941 году эвакуировали из Москвы в Куйбышев.

Она была сухая и теплая, вот только до работы было далеко. В ноябре 1941 года нам предложили переехать на Безымянку, в еще недостроенные дома.

В этих домах еще не было ни света, ни парового отопления, ни водопровода,
но я, как и многие, с радостью согласилась. В нашей трехкомнатной квартире разместили четыре семьи – всего 14 человек. В нашей комнате жила моя семья и семья Полуяновых из двух человек. Жили дружно и старались помогать друг другу во всем. Зима была суровая: морозы достигали 35-40 градусов. Было очень холодно, но мы грелись на кухне, где стояли плиты.

Поначалу обстановки в квартире не было никакой, а потом мне в цехе сделали два деревянных, обтянутых брезентом топчана: один обыкновенный, для матери мужа, а второй – широкий, на котором размещалась я с дочурками. Некоторое время спустя в цехе мне сделали столик и три табурета. И я считала себя богатой – купила себе на рынке подшивные валенки и на этом с бытовыми затруднениями было покончено. Также устраивались и сотни других приезжих.